1990 год. Автобус Заозерск -Мурманск. На заднем диване ЛАЗа, в теплых, как попка любимой, парах бензина и собственной значимости, в беспамятстве растекся расплавленной медузой упоенный теплом товарищ старший мичман, только что слезший с одного из РПКСН 667 бдрм. Он устал. Он спит и видит сладкие сны с травой у дома и с тётиными танцующими попами, абсолютно не реагируя на окружающее, даже на злобные пинки контролерши.
В Снежногорске в автобус входит бобровый дядя в гармоничном возрасте лет 60-ти, с волевым лицом, пушистым воротником и уверенной поступью, и начинает отсчитывать за билет мелочь с ладони.
Автобус встряхивает и мелочь ссыпается с ладони дяди на пол, поэтому дубленочный дядя нагибается в поисках утраченного, и, шаря под сиденьями, да простит меня Аллах, нажимая увесистым пузичком на собственные колени, непроизвольно, но весьма звучно пукает, громко и выразительно.
Пассажиры едут далее с каменными лицами, закусив губу, мол, ну, дядя пожилой, с кем не бывает… Минут через 20 об инциденте забывают все и даже пернувший дядя выглядит огурцом, бодро сверля взглядом изморось на окнах автобуса.
Мурманск. Остановка перед старым мостом.
- Вон там…ещё… 20 копеек…. пердун.., - доносится с заднего дивана ЛАЗа, с которого заспанный и опухший тащ старший мичман тычет заскорузлым пальцем куда-то вниз, под кормовые седушки.
Автобус взрывается конским ржанием. Бобровый дядя, моментально взбледнув, резво выскакивает. А товарищ старший мичман продолжает валяться в беспамятстве – ему на Свердлова было заказано.
By: via Оперативная линия ★
Комментариев нет:
Отправить комментарий