"Столетье промчалось. И снова,
Как в тот незапамятный год –
Коня на скаку остановит,
В горящую избу войдёт.
Ей жить бы хотелось иначе,
Носить драгоценный наряд...
Но кони всё скачут и скачут.
А избы горят и горят. "
Пока лучший министр обороны всех времен и народов грозно хмурил брови в одном из подмосковных военкоматов, строго спрашивая за отсутствие сатанинского и преданного его же приказами анафеме интернета и компьютеров, на другом конце, а вернее, начале исторического маршрута Николая Михайловича Карамзина, то бишь на брегах Невы, где на Бычьем острове раскинулся, словно утомленная пейзанка на свежескошенной траве, филиал Пансиона воспитанниц Министерства обороны, созданный по личному распоряжению того же министра, развертывается очередная и вполне обыкновенная для Вооруженных Сил картина многовекового маразма.
В этом девичьем питомнике, предназначенном для эстетического взращивания юных соцветий до состояния благородных мадемуазель, обладающих всеми достоинствами светских львиц, включая фехтование, танцы и владение языком по-французски, с грохотом, как два летящих вперед паровоза, столкнулись две вещи несовместные – разнузданный футбол и строгое соблюдение регламента и распорядка дня.
Выразилось это в том, что 12 июня в Северной Пальмире начинаются матчи Чемпионата Европы. Важность мероприятия на фоне всеевропейской обструкции, учиняемой России, трудно переоценить, и все силы многострадальных спецслужб, для которых, как и для солдат, любой праздник сродни скорбной участи лошади на сельской свадьбе, брошены на обеспечение безопасности этого торжества мяча и бутс. Питерский Пансион попадает в зону ограничений ФСО, в которой рекомендовано на период футбольного праздника закрыться, распустить личный состав и не отсвечивать, но руководство пансиона, видимо, не желая нарушать установленный регламент, согласилось отпустить воспитанниц по домам только непосредственно 12-го июня.
То есть, в тот день, когда уже будут введены ограничения и тогда, когда стоимость проезда до дому до хаты к любящим родителям максимальна.
Предложения, просьбы, жалобы, заявления возмущенных мам воспитанниц, указывавших на значительные трудности и разумность роспуска дочерей 10-го или 11-го июня, остались без внимания – руководство уперлось, мол, «только 12-го». В итоге ни благородные девицы, ни их не менее благородные родители, скорее всего, не смогут покинуть зону ограничений или проникнуть в нее без проявления партизанщины и огородных ходов, что, впрочем, учитывая строгость ФСО, далеко не гарантировано.
Если вы спросите, почему так происходит – значит, вы не служили в Вооруженных Силах, где слово «почему», заданное руководству, считается нецензурным, а оправдание – формой пререкания с начальством. Однако какое отношение имеют юные девицы к армейскому дубизму, который, как известно, крепит оборону количеством одеревеневших его участников, непонятно. Разве что в потреблении части бюджета Министерства обороны. А, как известно, кто платит девушку, тот ее и танцует.
Положение выправила сама ФСО, где люди со всей своей строгостью и ответственностью не предрасположены к поощрению глупости. По итогам совещания "сапогов" со "сторожами елок" внезапно нашелся ведомственный «Пазик» для развозки девчонок по вокзалам и аэропортам, прямиком в объятия истомившихся родителей. Видимо, без "руководящей и направляющей" роли "охранников елок" в руководстве ЗВО решения принять было невозможно, ибо умеющих пользоваться мозгом и не бояться принимать решения там не нашлось. Остались, видимо, функционеры, издавна привыкшие к методу премудрых пескарей – «как бы чего не вышло».
By: via Оперативная линия ★
